Будаг — мой современник - Али Кара оглы Велиев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Деньги так затуманили тебе глаза, что не можешь узнать парня, которого не видел два месяца! — сказал я с издевкой.
— Разве в прошлый раз мы не договорились с тобой? Что же ты снова цепляешься ко мне, правдолюб?
— Ты притворился, что не узнаешь Керима, а на самом деле невозможно узнать именно тебя! Партиец, который выступал с пламенными речами перед слушателями, призывал их строить новую жизнь, ты сам заводишь батраков и ведешь прибыльную торговлю!
Он засунул руки в карманы галифе и посмотрел на меня снисходительно.
— Руководитель Советского правительства, вождь Коммунистической партии большевиков Владимир Ильич Ленин сам разрешил капиталистам и фабрикантам открыть фабрики и заводы. Он дал право бекам пользоваться своими землями, мельницами, оросительными арыками и колодцами, чтобы все приносило пользу нашему государству. А какой-то безвестный Будаг Деде-киши оглы запрещает все это! Кому же нам повиноваться? Кого слушать? За кем следовать? Уж не за тобой ли?
Я сразу вспомнил Вели-бека Назарова и как он объяснял Гани-беку политику нэпа. Но Джабир не стал слушать моих возражений и продолжал орать на меня:
— Ты сидишь здесь, не высовывая носа на улицу. Закопался в книгах и не знаешь, что творится в мире. Уже давно перестало быть зазорным желание разбогатеть и жить получше. Все стараются заработать побольше денег, и только ты сегодня проснулся! Нечего меня учить! И хорошее слово хорошо один раз!
— Недаром говорят, что полезному делу надо учиться три года, а для плохого и дня хватит!
Услышав наш спор, из дома вышел Керим. Мы замолчали. Керим, словно не замечая, что я зол, предложил пойти на Джыдыр дюзю, куда мы давно собирались.
Взошла луна и все осветила вокруг. Мы вышли за ворота. Когда были уже в самом конце спуска с нашей улицы, нас догнал Джабир и пошел рядом.
На Джыдыр дюзю легкий ветерок едва шевелил листья на деревьях. Одуряюще пахли цветы и травы, нагретые днем солнечными лучами, их пряный аромат даже слегка кружил голову. Несмотря на поздний час, на Джыдыр дюзю было, как всегда, много народу.
Я не мог понять, почему Джабир пошел вместе с нами. То ли ему было все-таки неловко за все, что он делал и говорил, то ли думал меня в чем-то переубедить.
Я был сердит на Джабира, но окончательно отталкивать его мне не хотелось. Может быть, он хочет найти путь к примирению? Что ж, я противиться не буду, если он осознает ошибки. Но он молчал.
— Братец Джабир, — неожиданно обратился к нему Керим, — хоть ты и старше меня, но я должен все же сказать тебе несколько слов. Ты не обижайся, но ты ведешь себя так, словно не нашего мира человек.
— Много себе позволяешь, чабан! О чем ты болтаешь? Что я такого натворил?
— Сейчас скажу тебе, не торопись. Тебе бы быть благодарным Будагу, что он остерегает тебя от совершения непростительных для партийца ошибок, а ты с ним споришь и ругаешься. Хорошо, что никто из посторонних этого не знает!
— Эй, ты, деревня! С каких это пор яйцо курицу учит?
— С тех самых, как я узнал, что такое коммунист.
Джабир хотел еще что-то сказать, но Керим остановил его взмахом руки:
— Коммунист должен быть светлее луны, ярче солнца. В жизни всегда так: плохое дело не останется безнаказанным. Так и тебя когда-нибудь прижмут к стене и спросят, чем ты занимался. Что тогда станешь говорить?
Джабир вспыхнул как спичка:
— Ну и ну! Любой невежда теперь учит! Что нового ты можешь сообщить мне, если еще не переступал порога школы, которую я уже окончил?!
— Жаль, что ты скоро забыл, чему нас учили в школе, — не выдержал я.
Мы вернулись домой и стали укладываться спать Джабир обратился ко мне с просьбой — он явно хотел помириться:
— Если ты и Керим не против, то мы и завтра переночуем здесь.
— Джабир-ага! — резко ответил я ему. — Чем скорее ты покинешь этот дом, тем лучше!
Он усмехнулся:
— Как говорится, вода в новом кувшине всегда кажется вкуснее. По всему видно, Керим тебе дороже, чем старый друг!
Я смолчал.
УЧИТЕЛЬСКИЕ КУРСЫ
Утром я постарался не встречаться с Джабиром и ушел из школы. Спустился в город не обычным (самым коротким) путем, а мимо базарной площади — по улице, ведущей к мечети Гехар-ага, и мимоходом заглянул во двор мечети. Там возле длинного низкого здания, где раньше помещались кельи учеников медресе, я увидел толпу молодых людей. Судя по виду, это были вовсе не будущие священнослужители. Тем более что медресе при мечети Гехар-ага власти давно закрыли.
Я поинтересовался, что это за люди, и мне сказали, что в здании бывшего медресе открылись летние курсы повышения квалификации для учителей карабахских сел.
Строго говоря, учителями этих молодых людей называть было нельзя. Они окончили трехклассные школы — наподобие той, в которой я когда-то учился в Вюгарлы, или посещали моллахану при местных мечетях.
Но после установления Советской власти в Азербайджане повсеместно стали открываться школы для детей крестьян и рабочих. Учителей не хватало. Поэтому этих малограмотных людей послали учителями в сельские школы.
Чтобы хоть как-то повысить уровень их знаний, нарком просвещения республики Дадаш Буниатзаде распорядился в летние месяцы проводить с ними занятия.
Кто-то окликнул меня. Я оглянулся — Ильдрым, мой дальний родственник и соученик по моллахане. Не виделись мы с ним с тех пор, как бежали от дашнаков по дороге, ведущей из Гориса в Нахичевань.
Теперь большинство вюгарлинцев вернулось к родным очагам. И только мне было не к кому возвращаться в Вюгарлы.
От радости мы с Ильдрымом не могли наговориться, вспоминали детство, близких, расспрашивали о родных и знакомых.
Часть курсантов жила в бывших кельях, а некоторых расселили по частным квартирам, которые снял для курсов отдел просвещения исполкома. Ильдрым тоже жил на частной квартире: в комнате жили десять курсантов.
Мы вышли в город и пошли по направлению к Джыдыр дюзю. Когда я рассказал Ильдрыму, что закончил партийную школу, сдал экзамены в Центральную тюркскую партийно-советскую школу и скоро уеду в Баку, он воскликнул:
— Советская власть — для таких, как мы с тобой, Будаг! Где бы мы были сейчас, если бы не новая власть? Умерли бы с голоду, не иначе!
Да, Ильдрым был прав.
Я пошел с ним к дому, где он квартировал. Там познакомился с новыми слушателями,
